Владимир Бойко - Не служил бы я на флоте… II (сборник)
Говорят, через некоторое время экипаж ПЛА поставили в пример на высоком совещании в штабе флота… Командир долго пытал механика: как додумался до гениального изобретения, когда успел бумаги состряпать? А главное – как добыл бумагу от директора? Механик только хитро ухмылялся: директор тоже оказался человеком с юмором, пошел навстречу.
Зеленый пис
Ранняя осень девяностого года. Гласность, перестройка, алкаш Ельцин, последние потуги СССР сохранить сверхдержавность, первые упоминания о настырных парнях из экологической организации «Гринпис». Гринписовский корабль «Rainbow Warrior» прорывается к Новой Земле, на наш ядерной полигон.
Типа попротестовать, пошуметь, порисоваться. Советское телевидение неустанно вещает о провокации злодеев – ЦРУшников. Атомная подводная лодка «Андромеда», полгода назад пришедшая после модернизации из Северодвинска в заполярную Оленью Губу, третью неделю рассекает Баренцево море на глубине 150 метров, аккурат под этим самым «Rainbow Warrior». Подводникам такое сопровождение осточертело: хулиганы – экологи то стопорят ход, то резко меняют курс или вообще на месте крутятся. То есть явно издеваются над преследующей их советской лодкой. АПЛ – все-таки не мотоцикл, за маленьким суденышком ей следовать трудно, у лодки радиус циркуляции огромный. Флотское начальство, памятуя, с какой легкостью слетели погоны с сухопутных коллег после прилета на Красную площадь хулигана – малолетки Руста, процесс сопровождения контролирует трепетно: командир «Андромеды» замучился на всплытиях сообщать требуемые подробности о телодвижениях гринписовцев. Обозленные подводники переводят «Гринпис» как «Зеленый пис», причем второе слово используют в самых интересных трактовках. В один из дней старпом заступил на вахту злющий, как морской черт. Командир,
доверяя опытному старпому, удалился в свою каюту. Мрачно взирая на приборы в центральном посту, старпом вдруг задумчиво спросил: у кого на борту электробритва «Харьков» есть? Бритва тут же нашлась у кого-то из мичманов. Дальше было
так: лодка начала классический выход в торпедную атаку, прямо как на учебном полигоне. На «Rainbow Warrior» видать, народ сидел грамотный, распознал пугающий маневр. Кораблик заметался. Старпом, держа «Харьков», как гранату, решительно зашел в рубку гидроакустиков. И «слухачи» Гринписа вдруг четко услышали шум приближающейся со стороны советской подлодки странной боевой торпеды… Наш акустик, транслируя в мировой океан «харьковское» жужжание, постарался на славу: «Rainbow Warrior» резко повернул на курс 270 (то есть точно на запад) и дал самый полный ход. По-видимому, на кораблике совершенно справедливо посчитали, что с русскими шутки плохи. Струхнули, убежали в сторону Норвегии и больше у нас в тот год не появлялись.
Праздник севера
Середина 80-х. Метельная база советских атомных стратегических подводных лодок Оленья Губа на Кольском полуострове. Уже вянут уши от слов партийных и комсомольских начальников флотилии «перестройка» и «гласность». Уже появляются талоны и карточки на все-все-все. Казармы продувают насквозь так называемые новые веяния. В Оленью губу собирается комиссия из штаба ВМФ – проверять устройство службы и гарнизонной жизни. Командование 13-й ДиПЛ решает удивить комиссаров хоть чем-то, кроме «гикнувшейся» накануне поселковой котельной. Замкомдива по политчасти собирает всех политрабочих подводных лодок для проведения, как бы сейчас сказали, брейн – штурма. Спасительное решение вызрело в штабе за полночь после принятия внутрь приличной дозы напитка «Ворошиловский» (от слов ворованное шило, то есть спирт). Надо провести День коренных народов Севера с сопутствующими гонками на оленьих и собачьих упряжках, поеданием жареных леммингов и курениям ягеля. Сказано – сделано! Точнее вспомнили флотскую мудрость: «Хороший командир всегда командует: «Делай, как я!», а дурак – замполит – «Делай, как я сказал!».
Ушлые политрабочие поутру срочно доложили о придумке в политуправление Северного флота, в Североморск. Там инициатива поблуждала по умам большого поли-трабочего начальства, которое тут же присвоило классную идею себе – ведь только что Генсек по телику выступал насчет дружбы народов. И уже через сутки идея вернулась в Оленью Губу в виде грозной директивы: всем экипажам дивизии подготовиться и провести День коренных народов Севера. И чтобы обязательно были гонки на оленях и выступления национальных коллективов. Для проверки празднества направляется высокая комиссия. Командир дивизии облегченно вздыхает: значит, за лопнувшую котельную и за общую разморозку поселка не влетит, раз политрабочие едут всего лишь на День коренных. Проблем меньше.
Но проблемы все-таки были, правда, отнюдь не «котельного» рода. Главная: где наловить в сопках столько представителей местных коренных наций? А оленей где взять на шесть экипажей? А где арендовать хотя бы шамана с бубном для исполнения «коренных» культурных плясок? Ну, ни одного ведь в округе!
В штабе слушали – постановили – решили следующее: срочно прислать на инструктаж всех матросов, уроженцев Узбекистана и Казахстана – они хоть внешне на коренных, кажется, смахивают. Роль оленей поручили наиболее физически подготовленным и идейно сознательным офицеров (дело-то ответственное, матро-су-мичману не поручишь). В качестве национальной одежды использовать вывернутые мехом внутрь «канадки» (это такая подводницкая утепленная кожаная куртка).
Когда дежурный по въездному КПП доложил в штаб по телефону «Едут!», дивизия была полностью готова к «коренному» дню. Комиссию из штаба флота встретили яркие костры на заснеженным футбольном поле, песнопения Кола Бельды из динамиков, и бившие «копытами» олени, каждый из которых чином не ниже капитана 3 ранга. «Коренные» северные народы в лице узкоглазых узбеков уже держат приподнятыми длинные шесты для управления упряжкой, готовясь шарахнуть по спинам «животных». Гражданское население поселка готовится по специальному сигналу возликовать, размахивая плакатами самой разнообразной тематики: от «Решения съезда – в жизнь!» до «Проезд закрыт» и «Баня на ремонте».
После краткой речи комдива и его зама – политрабочего действо стартовало. Каюры от души шарахнули по спинам «оленей», раздался залп из нескольких ракетниц, а затем – крики «Ура!». Упряжки носились по полю резво и весело, гарнизонные дамы улюлюкали, матросы хлопали в ладоши, и вообще стало весело. Гвоздем празднества было выступление «коренного» северного узбека матроса Дурданбермендыева, который исполнил на большом барабане, позаимствованном в оркестре флотилии в Гаджиево, что-то вроде шаманской мелодии…
Контрольный выстрел
За несколько минут до начала церковной службы все священники облачаются в алтаре и, пользуясь тем, что есть немного времени, ведут меж собой беседу. Отец Александр, человек очень благообразный и с философским складом ума, говорит: «Вы знаете, судьба всё-таки существует! Вот я прочитал в газете, что в Бразилии в одного и того же человека насколько раз била молния. В детстве, когда он рыбачил, молния попала в его удочку, прошла через тело и вышла через ногу. Его парализовало, но потом он поправился. Когда он повзрослел и женился, молния попала в его дом, и он едва успел спастись с семьёй. Дом же сгорел. Однажды он пошёл в лес и в дерево, под которым он находился, попала молния. Этот человек погиб. В ночь после похорон над кладбищем разразилась страшная гроза и в могилу этого человека ударила молния!».
Все присутствующие задумываются над услышанным, делая в памяти пометки, чтобы использовать услышанное в проповедях. А молодой дьякон глубокомысленно замечает: «Контрольный выстрел!».
Близнецы
После окончания вуза работал в нем, родимом, еще пару лет. Должность у меня была очень странная, в частности, в мои обязанности входило писать разные речи нашей уважаемой администрации – типа, чтобы они это с выражением говорили на торжественных мероприятиях. И вот проходило у нас награждение студентов, победивших на конференции. Ректор каждого должен был пригласить на сцену зала заседаний, чмокнуть в щечку, пожать руку и вручить Грамоту – сертификат. Сертификаты заполнялись мной строго по фамилиям, которые мне дали деканаты. Я еще тогда удивился – странное какое имя – Бля!.. Думаю, – ну, может, детдомовская, еще чего, просто не повезло… Но в бумажке – Бля Иванова, так, значит, и надо – не могли же в деканате так ошибиться…
Картина маслом: торжественная атмосфера, ректор всех вызывает, хлопает по плечам, я тихо стою сзади и подаю ему эти сертификаты. Он вошел в раж, с каждым разговаривает, голос наполнен энергией… и на весь зал: «Поздравляем единственного победителя юридического факультета… Бля Иванову!!!». Писк со второго ряда: «Я Юля…».
